Нам бы, увы, такая не подошла. Куда на броне едем, там у нее проходимости и пулестойкости не хватит, а куда на Федькином опеле, так там кузов нужен и возможность грузы возить. А это так, "нишевой продукт".
Машина стояла совсем рядом, мы только за угол завернули. Рядом с ней в переулке стояло еще с пяток. И судя по следам, несколько машин куда-то уехали, так что Федька не оригиналом был с частным транспортом.
Петляя по закоулкам, дошли до самого дальнего края рынка, в прошлом явно какого-то заводика или чего-то подобного, в капитальных цехах которого сейчас разместилось сейчас множество хозяев с самым разным товаром, который здесь и складировали, и продавали.
- А еще две караулки с другой стороны территории, во флигеле. Увидишь еще, мы и там тоже сидим.
- Возле деревни Балабаново, как мне позже сказали - в здании старой МТС. Меня колхозники спасли и с попуткой сюда закинули, когда выяснили, что на сельхозработах от меня толку не будет.
Самолет забирался все выше, и я выглянул через борт. Город, лежащий под нами выглядел... странно. И даже страшновато. Серый, мокрый под осенними дождями, на берегу серой же реки. Центр, отделенный от остального тела наживо прорубленной полосой отчуждения, выглядевшей сверху так, словно там гигантский каток прошел, оставив за собой разбросанный мусор. Стены и ограждения между домами, образующие периметр. Бетонные могучие доты КПП. И территория, брошенная людьми, с разрушенными домами, глядящими на грязные улицы пустыми глазницами окон - стекла штрафники вынимают и увозят в город, на склад. Просевшие крыши, покосившиеся серые деревянные стены.