— Неважно, неважно — поросячий пятачок, поросячий пятачок, — задыхаясь, проговорил Гарри, и портрет качнулся в сторону. Ребята вскарабкались в общую гостиную и свалились, дрожа, в кресла.
— Вы только не обижайтесь, но вы оба плохо играете в шахматы…
Гермиона почти бегом поспешила к табурету и с энтузиазмом нахлобучила шляпу на голову.
— Ты слишком любопытен, таких нельзя оставлять в живых. Подумать только, шнырять по школе в Хэллоуин! Насколько я понимаю, ты видел меня, когда я ходил смотреть, каким образом охраняется камень.
Гарри вздохнул и растянулся на кровати. Еще вчера он отдал бы что угодно, лишь бы получить эту комнату. Сегодня он скорее согласился бы снова оказаться в чулане, но с письмом, чем быть здесь наверху без письма.
— Порядок! — крикнул он, обращая лицо к окошечку света размером с почтовую марку — это было отверстие люка наверху, — здесь мягко, прыгайте!