— Я взял кое-что сухим пайком, — сказал дядя Вернон, — так что — все на борт!
Гарри смотрел на затылок Фиренце, отливавший серебром в лунном свете.
— Ты уверен, что это настоящее заклинание? — спросила девочка. — В любом случае, не очень-то хорошее. Я пробовала несколько простых заклинаний, и у меня все получалось. В моей семье никто магией не занимается, это был такой необыкновенный сюрприз, когда пришло письмо, и я была так счастлива, так счастлива, сами понимаете, это же лучшая школа ведьминских искусств, мне так говорили — я уже все учебники выучила наизусть, надеюсь, конечно же, этого будет достаточно — меня зовут Гермиона Грэнжер, между прочим, а вас как?
— Просто удивительно, до чего близоруки становятся невидимки, — промолвил Думбльдор, и Гарри с облегчением увидел, что директор улыбается.
Больше он ничего не сказал, и супруги отправились спать. Пока миссис Дурслей принимала ванну, мистер Дурслей на цыпочках подкрался к окну и поглядел на садовую ограду. Кошка все еще сидела там. Она внимательно смотрела на Бирючиновую аллею, как будто чего-то дожидаясь.
— Заметь, это не какое-нибудь старье, — съехидничал он, — это «Нимбус 2000». Что там, ты говорил, у тебя дома? «Комета 260»? — Рон переглянулся с Гарри. — Выглядят они, конечно, ничего, но… совсем не тот класс.