Гермиона впервые не могла ответить на вопрос учителя. Она смотрела на свои шлепанцы и была неподвижна как статуя.
— Кое-что я знаю, — вмешался он, — я умею считать и все такое.
— Я возмущена, — продолжала профессор МакГонаголл. — Четыре ученика одновременно находятся вне спальни в такой час! Неслыханно! Уж о вас, мисс Грэнжер, я была лучшего мнения. Что же касается вас, мистер Поттер, то я думала, у вас значительно больше уважения к «Гриффиндору». Вы все трое получаете взыскания — да-да, и вы тоже, мистер Длиннопопп, ничто не является оправданием для пребывания вне спальни ночью, особенно в наше время, это очень опасно — кроме того, я снимаю с «Гриффиндора» пятьдесят баллов.
Дети вслед за профессором МакГонаголл пошли через вестибюль, торжественно ступая по вымощенному камнем полу. Из-за дверей справа до Гарри доносился приглушенный гул сотни голосов — остальные ученики, должно быть, уже собрались — но профессор МакГонаголл провела первоклассников в маленькую пустую комнатку в стороне от центрального зала. Дети столпились, прижавшись гораздо теснее друг к другу, чем сделали бы при обычных обстоятельствах, и растерянно озирались вокруг.
— Что случилось? — заметил неладное Огрид.
Еще Рон начал обучать Гарри игре в волшебные шахматы. Эта игра в точности соответствовала мугловым шахматам, за исключением того, что все фигуры были живыми, и играющий, руководя войском, чувствовал себя полководцем на поле брани. Шахматы у Рона были очень старые и обшарпанные. Как и прочее имущество Рона, шахматы когда-то принадлежали кому-то другому в семье — в данном случае, дедушке. Тем не менее, старые фигурки оказались бравыми вояками. Рон досконально изучил их характеры, и у него в войске не возникало практически никаких проблем с дисциплиной.