Он велел извозчику везти их на Константинопольскую.
— Ничего. Когда я приехала, он был уже без сознания.
Дюруа в ужасе отскочил, — до него донеслись торопливые шаги и стремительный шелест платья.
— Когда скомандуют: «Стреляйте!» — я подниму руку.
Наступило молчание. Наконец одна из дам нарушила его. Она заявила, что стало очень холодно, но все же недостаточно холодно для того, чтобы прекратилась эпидемия брюшного тифа и чтобы можно было кататься на коньках. И тут все дамы сочли долгом высказать свое мнение о наступивших в Париже морозах, а также о том, какое время года лучше, и привели при этом все те банальные доводы, которые оседают в головах, словно пыль в комнатах.
У Жоржа дрогнуло сердце, но он тут же сказал себе: «Э, будь что будет!» — и отворил дверь.