— А, изволили явиться? Вам известно, что я терпеть не могу…
Весь вечер его томили воспоминания, нежные и в то же время будившие чувственность воспоминания о романе с Клотильдой. Ему приходили на память ее проказы, ее шаловливые ласки, их совместные похождения. «Право, она очень мила, — твердил он себе. — Да, завтра же пойду к ней».
Художественные критики восторгались ею и утверждали, что это лучшее из произведений искусства, которыми может гордиться наш век.
— Немедленно отправляйтесь к Жаку Ривалю, — продолжал издатель, — он вам все устроит.
«Чей это ротик?» — спрашивала она, и если он не сразу отвечал «мой», — своими приставаниями она доводила его до того, что он бледнел от злости.
— Скажи, Сен-Потен, — спросил его Форестье, — в котором часу ты пойдешь брать интервью?