Повода он так и не нашел и ничего не сказал ей: он все не решался начать этот щекотливый разговор.
Тут были четыре полотна: «Приемный день в больнице» Жервекса, «Жница» Бастьен-Лепажа, «Вдова» Бугро и «Казнь» Жан-Поля Лоранса. Последняя картина изображала вандейского священника, которого расстреливал у церковной стены отряд «синих».
Кто-то тихо, чуть слышно постучал в дверь.
Снисходительно улыбаясь, он обнял ее и холодно поцеловал в глаза.
Форестье задыхался; при каждом вздохе кашель, клокотавший у него в груди, раздирал ему горло. Ничто не могло успокоить, остановить его. Из экипажа больного пришлось на руках перенести в комнату; Дюруа держал его ноги и чувствовал, как они вздрагивали при каждом конвульсивном сжатии легких.
Было слышно, как в столовой гремит тарелками горничная.