Она немного опоздала, — оказалось, что к ней на неделю приехал муж.
В ожидании прохладительного все опять принялись за игру.
Она исхудала. Седина подчеркивала бледность, покрывавшую ее изможденное лицо.
Перечитав заметку, он покраснел от злости: его обвиняли в продажности.
Она замолчала. В ее улыбке, тоне, словах ему почудился какой-то намек, и это заставило его изменить своему первоначальному решению не ускорять ход событий.
— Я никогда, — слышите? — никогда не буду вашей любовницей. Упорствовать бесполезно и даже вредно для вас. А теперь… после этой операции… мы можем остаться друзьями, добрыми друзьями, но только настоящими, без всякой задней мысли. Хотите?