Разыгрывая пай-мальчика, он сложил руки на коленях.
— Уступите за две с половиной, тогда я его возьму.
— О, как ты груб! Как ты циничен и мерзок! Да, я не была молодой девушкой, но я никогда никого не любила, никогда не изменяла…
Шелест платья заставил его вздрогнуть. Это была она.
Однажды вечером Мадлена, глядя ему прямо в глаза, спросила.
Наконец Дю Руа перестал колотить ее и поднялся с полу. Чтобы прийти в себя, он сделал несколько шагов по комнате. Затем, подумав, прошел в спальню, налил в таз холодной воды и окунул голову. Потом вымыл руки и, насухо вытирая пальцы, пошел посмотреть, что с ней.