Прежде чем я успел взмахнуть мечом, она разинула пасть, вонявшую, как самая большая в мире помойка, и изрыгнула прямо на меня смерч огня.
Я почувствовал легкий жар прилившей к щекам крови, но изобразил улыбку.
— Аннабет, это просто фотография, — передразнила она, бездарно подражая моему голосу. — Что в этом плохого?
— Хм… мы хотели бы заказать ужин, — сказал я.
— Всего две просьбы? — переспросил Аид. — Самонадеянное дитя. Как будто ты и так уже не отнял у меня слишком многое. Что ж, говори. Даже забавно, что я до сих пор не умертвил тебя.
Она бралась за любую работу, какая подвернется, вечерами ходила на занятия, чтобы получить диплом об окончании средней школы, и воспитывала меня сама. Она никогда не жаловалась и не выходила из себя. Ни разу. Но я знал, что я — трудный ребенок.