Я переглянулся с Аннабет и Гроувером. Они выглядели так же сконфуженно, как и я.
— Для козла у тебя нехорошие мысли, — ухмыльнулся я.
— Сильное течение, стремнина, — перевел я, удивленный тем, как легко мне удалось понять древнегреческое слово.
Высоко во мраке над парапетами кружили фурии. Снаружи стены крепости отливали черным, а бронзовые ворота высотой с двухэтажный дом стояли нараспашку.
— …грязная, — подхватил Харон. — Много тысяч лет вы, люди, выкидывали в нее всякий хлам во время переправы — надежды, сны, несбывшиеся желания. Пустейшая затея, скажу я вам.
Стараясь держаться как можно естественнее, я устремился внутрь, споткнулся и выставил себя на всеобщее посмешище. Любителей похихикать в домике было явно немало, но никто не издал ни звука.