Несколько минут водитель, громыхая железом, копался в моторе, а потом сказал, что всем надо выйти. Мы с Гроувером потянулись к выходу вслед за остальными пассажирами.
Не помню, когда именно до меня впервые дошло: что-то не так.
— Он горд и порывист, — сказал Посейдон. — Это у нас в роду.
— Вы — та женщина, которая разговаривала со мной в Миссисипи? — спросил я.
Несколько миль мы проехали молча, подпрыгивая на мешках. Зебра жевала репу. Лев, облизываясь, покончил с мясом и с надеждой посмотрел на меня.
Мы пересекли клубничные поля, где обитатели лагеря собирали ягоды в большие корзины, пока сатир наигрывал на тростниковой дудочке.