Крыть нечем. Я взглянула прямо в карие глаза мужа. Боже, какой ужас!
— Ни за что не решусь. У меня кровотечение, могу и в обморок упасть.
Я вернулась на место, но снова отошла, когда раскормленных, превратившихся в черные слизистые шарики пиявок отрывали от раны.
Я склонилась над шитьем. Анна заметила слезинку, упавшую на подол рубашки, я попыталась стереть ее пальцем.
— Что скажете, леди Кэри? Можно мне остаться на лето и поучить вашего сына ездить в мужском седле?
Это сработало. Мрачный взгляд посветлел. Генрих был покорен мыслью, что женщина может так за него волноваться.