— Ты выросла, — задыхаясь, проговорила она, крепко обхватив меня, прижавшись щекой к щеке.
— Потому что вы король, — начала я, забыв, что он хочет остаться неузнанным, и поправилась: — Король Зеленой виллы, Король Дня. Пусть вам завидует сам король Генрих — ведь вы выиграли сегодня великое сражение.
Забыв об этикете, я схватила ее за руку. Рука дрожала так, что хрустела бумага.
— Ты отправишься в Гевер, покуда все не позабудут об этой ужасной ошибке, — прозвучал приказ дяди.
Под тугой шнуровкой корсажа живот болит нестерпимо. По затянутой груди течет пот. Я продолжаю улыбаться сияющей, но безрадостной улыбкой. Остаться бы с Генрихом наедине, уж я его уговорю отправить меня с детьми в Гевер на лето, когда он все равно охотится. Мысль о сыне пронзила грудь острой болью, как от прихлынувшего молока. С радостной улыбкой взглянула через круг танцующих на отца моих детей, словно мечтаю лечь с ним в постель только ради него самого, а вовсе не ради выгоды для меня и моих родных.
Мы ждали обычной бурной реакции. Долгую минуту король молчал, улыбка Анны становилась все более вымученной.