— Не боишься, что верну его обратно? — поинтересовалась как-то, причесывая сестру перед сном.
Анна невидящими глазами смотрела по сторонам, на берега, заваленные городским мусором.
— Но твой брат! Содомский грех — это не шутки.
Даже Генрих растаял при виде нее, когда пришел с визитом в затененную тишину родильного покоя. Он вынул девочку из колыбельки и с восхищением оглядел совершенную красоту личика, маленькие ручки и ножки малышки, высовывающиеся из-под вышитого платьица.
— Мы ее не можем потерять, мы этого не вынесем.
— Замужество идет вам, Мария, — шепнул он доверительно, пока мы спускались по лестнице, половина придворных — за нами. — Вы прелестны, как в те времена, когда были моей маленькой возлюбленной.