— Я не хотела ничего плохого. — На мгновение я испугалась, что это слишком сладко даже для него. — Когда вы пригласили меня танцевать, просто забыла, как подобает себя вести. Уверена, что не сделала бы ничего дурного. Просто наступил момент, когда я…
— Вот и славно. — Брат налил себе вина в бокал и помахал бутылкой — хочу ли я еще. — Может, и не так плохо быть ее мужем, может, я зря опасаюсь. Про ласки, про руки… ну и что ты знаешь про руки, глубокоуважаемая Аннамария? Сдается мне, ты услышала не меньше, чем моя будущая женушка.
— Я об этом подумаю, моя маленькая женушка. — В голосе нежность, а зубы выбивают дробь. — Если меня долго не будет при дворе, ты уж позаботься о себе и о наших детях.
— Сеймуры верные друзья короны и добрые слуги, — высокопарно произнес Генрих. — Они останутся.
Мы готовились к этой ночи, как повивальные бабки готовятся к долгим родам. Георг запасся вином, элем и легким пивом, я прокралась на кухню и выпросила у поваров хлеба, холодного мяса, сыра и фруктов, они с радостью навалили мне целый поднос еды, подумали — я такая голодная, потому что уже на седьмом месяце.
Я наняла лодку до Гринвича — взять платья для королевы, белье для Екатерины. Уильям, Генрих и малышка остались в домике неподалеку от Тауэра. Уильям ни за что не хотел отпускать меня одну, я тоже страшно боялась ехать во дворец, прямо в сердце опасности, но уж лучше так, зато я знаю, мой сыночек — драгоценный, редкий товар, королевский сынок — упрятан подальше от их взглядов. Я обещала управиться за пару часов и нигде не задерживаться.