Генрих резко опустился в кресло, от гнева не в силах вымолвить ни слова. Королева все еще стояла, он не предложил ей сесть. Кружева на груди слегка шевелятся в такт дыханью, пальцы едва касаются висящих на поясе четок. Она ни на минуту не теряет достоинства и благородной осанки.
— Никому не найти хорошей рифмы к любви, — вмешался сэр Томас. — В поэзии, как в жизни, с любовью ничто не рифмуется.
— Мне неприятно слышать, когда вы так говорите о Екатерине. Она носит ваше имя.
— Она в тягости, теперь уже пятый месяц, а дитя не растет и не шевелится.
— Слава Богу, Анна поймала его. Она дразнит его, как комнатную собачку, и крепко держит на поводке.
— Нет, это ты мне скажи правду, моя дорогая леди Кэри. Счастливее часов в жизни не случалось, признайся? Что, неправду говорю?