Я не ошиблась. Ему действительно страшно — по лицу ясно.
— Я самая богатая женщина в Англии, и самая благородная. Собственное богатство, собственный титул. И скоро буду королевой.
— И он тебя любит, — подхватываю я, памятуя о том, как переменилась моя жизнь из-за любви хорошего человека.
— Я должна удерживать Генриха, и так до самой смерти. Что будет, когда я постарею, а вокруг меня по-прежнему будут юные девицы? Что тогда?
— Да я не о том, — возмущенно отмахнулась я, огляделась — вдруг кто заметил, как я покраснела. До чего же хочется его коснуться. Так трудно стоять рядом и не протянуть руки. Я шагнула в сторону, будто хотела получше увидеть, куда катится мяч.
— Да, — ответила я. Что за дело, какая все-таки чушь, разве можно представить себе этого человека кем-то иным, не королем Англии. Король всегда остается королем, а я всегда остаюсь Марией из рода Говардов. — Будь ты никто и будь я никто, все равно бы тебя любила. Будь ты крестьянин, убирающий хмель, я бы тебя любила. Будь я девчонка, убирающая хмель, любил бы ты меня?