Как только двор обосновался в Гринвиче, готовясь отпраздновать Рождество, положение королевы определилось. Ее не замечали, ею пренебрегали, любой придворный знал — она в немилости. До чего же мерзкое зрелище — мелкие птички среди бела дня толпой набросились на сову.
— Не мне, — покачала головой Анна. — Король его все равно любит.
Король объявил — пора зимних развлечений, рыцарские турниры на коньках, танцы на льду, зимние маскарады с катанием на санях, пожирателями огня, акробатами из Московии. Пора дразнить медведей, на льду это куда смешнее, бедный зверь скользит и падает, бросаясь на преследующих его собак. Один из псов кидается на зверюгу, надеясь куснуть и отпрыгнуть, но лапам на льду не за что уцепиться, медведь переламывает псине хребет одним могучим ударом. Король просто ревет от смеха.
— Ты так и не спросила, что случилось с тем портретом, который с тебя рисовали на верфи.
— Кто-нибудь найдется! Младший сын или бедный старый сквайр.
— Ужасно, навсегда запрут в монастыре, ей этого не вынести.