— И когда ты собираешься выздороветь? — спросил он, будто его это нимало не касалось.
Как будто я заговорила на другом языке, каком-нибудь совершенно непостижимом — по-русски или по-арабски.
— Мария, если бы это оказались мои последние слова, я бы и то не был серьезнее. Поезжай в Гевер, занимайся детьми, покуда тут, при дворе, все больны. Нехорошо, если такие малютки потеряют одновременно и отца и мать.
— Не будучи искушаема, не согрешишь. Будь тебе невыгодно меня предавать, оказалась бы вернейшей из верных. Убирайтесь вон, леди Кэри, вы ничем не лучше вашей сестрицы. Еще одна проныра, только о себе и думает. Я знаю, настоящую Болейн не остановишь, коли задеты ее интересы. Иногда мне кажется, даже моя смерть ей не помеха. Да и ты всегда поможешь — а я так тебя любила, мою маленькую служаночку. Ты всегда на ее стороне, всегда.
На пиру мы с Георгом сидим рядом, смотрим на сестру, она, конечно, подле короля.
— Слышали уже, что король послал этой девчонке Сеймур подарок, а она отказалась его принять?