Я медлила, но королева, подняв глаза от письма, коротко кивнула.
— Я не грустная, я несчастная. Несчастная настолько, что не хочу ничего делать, только лежать лицом в подушку и плакать.
— Первую неделю — да. А потом я привыкла. К концу первого месяца деревенская жизнь мне даже стала нравиться.
— Аминь, — сказал Георг, и я повторила, словно примерная лютеранка: — Аминь.
— Я просила ее спрятать ребенка, предложила денег, но она возразила, что ее долг перед Девой Марией…
Старательно отводим глаза от королевской четы — кто больше них выиграл от смерти Екатерины?