И Бредун улыбался, и зрячий хитрый глаз его тоже улыбался, и вся нескладная фигура Бредуна излучала совершенно неуместное веселье.
— И кем же вы тогда будете? — не удержавшись, спросил я.
Вовремя явился. Я даже как-то начал понимать Пупыря…
— В принципе можно. Но не советую. Не думаю, что она до сих пор по тебе убивается.
…Через мгновение Книжный Ларь сотрясся до основания от неистового рева. Потому что на белых простынях Обряда Чистописания, среди Знаков, в экстазе образующих Слова и Фразы, возник совершенно посторонний человек.
«Те, кто родились — придут. По крайней мере, двое. За них я ручаюсь», — вспомнились Инге недавние слова Бредуна.