Это было как сброс парашютистов: пошёл! пошёл! пошёл!..
Через двенадцать часов этого аврала дифферент исчез, корма встала ровно. Ещё немного — и она начнёт подниматься…
Они почти миновали перекрёсток, когда прошёл первый удар.
Появился заспанный Армен. Лицо его было отёкшее, кожа — сероватая.
Между нами: перепугался я. Не за себя, мне-то чего бояться? — а вот за неё сильно. Мы ж в дороге… ну… да нет, я тогда ещё сам себя не понимал. В общем, рулю это я своей старушкой, которая в подводную лодку превратилась, и соображаю, что сейчас налево будет подъём — коротенький, но крутой, и там домишко Отто… но надо вырулить туда и не промахнуться, а то быть нам в кювете. Это при том, что не видно ни черта.
— А я ободрала колено, — сказала Аннушка. — Но тебе досталось больше всех.