Они почти миновали перекрёсток, когда прошёл первый удар.
Появился заспанный Армен. Лицо его было отёкшее, кожа — сероватая.
Между нами: перепугался я. Не за себя, мне-то чего бояться? — а вот за неё сильно. Мы ж в дороге… ну… да нет, я тогда ещё сам себя не понимал. В общем, рулю это я своей старушкой, которая в подводную лодку превратилась, и соображаю, что сейчас налево будет подъём — коротенький, но крутой, и там домишко Отто… но надо вырулить туда и не промахнуться, а то быть нам в кювете. Это при том, что не видно ни черта.
— А я ободрала колено, — сказала Аннушка. — Но тебе досталось больше всех.
И, что забавно, нашли. Чемоданы, правда, расколотило о землю, и вещи повылетали, но ничего — собирать их было легко. Подходящие штаны — хаки с восемью карманами — нашлись быстро, а заодно и мягкие мокасины. Шпаку в этом смысле пришлось хуже — он признавал только итальянские туфли на тонкой гладкой подошве; для леса они подходили так себе.
— Посидим на дорожку, — он сел сам и похлопал по толстому выпирающему из земли корню. — Ты мне так и не сказала…