— Зачем? Сядем все и полетим, мест хватит.
Нойда попятилась, зарычала. Хвост её встопорщился — как и шерсть на загривке.
Долгая жизнь имеет свои преимущества. Так, например, я выяснила, что помимо экзистенциального ужаса и экзистенциального отчаяния существуют экзистенциальное веселье и экзистенциальная отвага.
Увы, когда я встал, он провалился в штаны. Так что все мои ухищрения оказались бессмысленными. Последний штрих испортил всю картину…
— А мои чётки, — сказал он, — освящены самим папой Никанором. — Коли я их проиграю, то по смерти отправлюсь прямёхонько в ад. Да и там надо мною черти станут потешаться. Не лучше ли в преддверии неизбежного конца прибегнуть к молитве?
Я вошёл в его комнату медленно и дымно, как старинный броненосец. Он стоял, гордо распрямившись во весь свой метровый рост, в шортах задом наперед, и держал палец над клавиатурой. Он явно чувствовал себя хозяином положения. Он уже предвкушал своё торжество. Он мысленно перебирал открывающиеся перед ним перспективы. Он готовил уничтожающую меня речь, долженствующую доказать его несравненное интеллектуальное превосходство.