В Ленкином интернате фикусов не было, зато один нашелся в вестибюле катка. Обойдем его кругом, осмотрим. Ага, вот они – три почки сорваны. Теперь мы еще одну срежем и положим ее в стерильный пакет. Теперь стерильной ложечкой насыплем землицы из горшка в специальную банку. Готово. Ну что, уж коль пришел, пойду хоть тренера проведаю. Вообще-то это не мое дело, это так сказать, частная инициатива, я не следователь. Здрасте, входите, все как полагается. Видать мужик горем убит – сильно смерть своей подопечной переживает. Представляюсь, прошу содействия. Да-да, конечно, готов помочь. Смотрю тренировочные листы, какие-то спортивные графики. Да вот что-то и тренер не поймет, как так могло получиться, что она днем была на льду, судя по записям каталась очень плохо. Откровенно записано, что задан самый щадящий режим тренировки из-за плохого самочувствия спортсменки, проведена разъяснительная беседа, но разговора по душам не получилось. Похоже честный тренер, о причине смерти ничего не знает. Он меня об этом спрашивает, я уже готов ему сказать, чего конечно делать по инструкциям никак нельзя, интересы следствия, как-никак. Только тут мой взгляд попадает над тренерский календарь… Вот он, на столе перед самым моим носом – листочек на два месяца. А на календарике крестики рядком. Медленно, как бы случайно переворачиваю страницу – и там крестики. Той же ручкой тем же почерком кое что написано. Я уж взрослый мужской почерк от полудетского почерка девчушки-фигуристки как-нибудь отличу. Тренер крестики рисовал! Странно, что мужик учет девичьих месячных ведет, хотя большой спорт, такое вполне разумно. Не разумно только то, что ты, дядя, мне врешь! Не можешь ты не знать о залете. А когда последние нарисованы – ага, давно. Значит, все ты знал! Переворачиваю на текущий месяц – а там твоим же почерком написано слово «фикус», и три стрелочки нарисованы. Очень даже совпадает по дням с предполагаемым гангренозным заражением. А над последней стрелочкой написано 39,3, температура похоже. Но не это самое главное – большая латексная капля на этом листке. Похоже на засохший фикусный сок, а в корзине для бумаг валяется фикусный лист. Да, дядя, ты еще и глуповат слегка – даже вещдоки не уничтожил. Еще копаюсь в старых записях, уже конечно, для вида. Я думаю о другом, как бы мне понятых сюда завлечь, чтоб тихо, но при свидетелях календарик то забрать. Мне он, честно сказать, совсем не нужен, это я в подарок следователю.