— Послушай, я постараюсь объяснить тебе это настолько честно, насколько смогу. А потом я хочу, чтобы мы оставили эту тему раз и навсегда.
Краем глаза Джулия заметила, что небольшая фарфоровая уточка, стоящая на каминной полке рядом с плечом Зака, сдвинулась в сторону, и потянулась, чтобы поправить ее, по дороге переставив еще две статуэтки.
— Мне бы и в голову не пришло смеяться над вами, Дебби, — мягко возразила Джулия.
И Джулия теперь чувствовала себя неотъемлемой частью китонского уклада. Это давало ей ощущение безопасности и защищенности, поэтому вот уже пятнадцать лет она тщательнейшим образом избегала всего, что могло послужить хоть малейшим поводом для слухов и пересудов. Будучи подростком, она встречалась только с теми мальчиками, которых одобряли ее родители, и принимала участие только в тех мероприятиях, которые поддерживали школа и церковь. Джулия ни разу не нарушила даже правила дорожного движения, не говоря уже о каких бы то ни было других серьезных правилах. Она жила с родителями вплоть до окончания колледжа, а когда все-таки сняла себе дом, то содержала его в безукоризненном порядке и взяла себе за правило не приглашать в него никаких мужчин, кроме членов своей семьи, после того как начинало смеркаться.
— А это тебе за то, — произнесла Джулия с самой ангельской улыбкой, на которую была способна, — что ты посмел даже подумать о том, что я когда-нибудь смогла бы сказать, что ты меня изнасиловал!
Умирая от желания поцеловать ее, Зак коснулся языком ее губ, стараясь постоянно помнить о том, что он должен держать себя в руках.