Он слушал, как она весело рассказывает историю, показавшуюся ему скорее грустной, чем забавной, историю о девочке-сироте, которую заставили играть на дурацком музыкальном вечере перед набившимися в комнату равнодушными людьми, и впервые понял боль и горечь, гнев и унижение, которые она должна была испытать.
— Как вы могли! — вскричала Энн после ухода девочки, поднимаясь со стула и разъяренно глядя на Мартина. — Вы самый бессердечный, бесчувственный… С каким удовольствием я вырву ребенка из ваших лап! Не понимаю, как она сумела так долго терпеть весь этот ужас! Я бы никогда не смогла так!
— Крайне неосторожно с вашей стороны, — заметила она, но он лишь коварно улыбнулся и сделал по-своему.
— Я уже сказал! — в отчаянии вскричал Мартин. — Прикажите Уитни позабыть все виды на Севарина и готовиться к свадьбе!
— Мой дядя, — рассеянно бросила Уитни и, подняв короля, начала рассматривать, восхищаясь великолепной работой.
— Судя по вашей нерешительности, можно предположить, что все ваши танцы уже обещаны. Ну что же, возможно, в другой раз.