Джек Андолини молчал с безмятежным видом.
Для Эдди Дийна время тянулось нескончаемо долго. Само понятие времени превратилось в анекдот. Даже ужас перед тем, что должно было случиться с ним после наступления темноты, поблек, когда в ногах запульсировало от неловкой позы и это ощущение дискомфорта медленно, но верно стало набирать силу, превращаясь сперва в острую и, наконец, в изуверски мучительную боль. Эдди расслаблял мышцы, туго затягивая все узлы – но, оказываясь на грани удушения, умудрялся вновь подтянуть лодыжки кверху, так, что давление уменьшалось, позволяя дыханию частично восстановиться. Он потерял уверенность в том, что дотянет до темноты. Мог наступить такой момент, когда он просто окажется неспособен в очередной раз поднять ноги.
– Ну, что там с ним? – нетерпеливо спросил Балазар.
Попытки Эдди везти ее, не опрокидывая, вызывали у Детты омерзительные смешки.
Вторая мысль была, что кто-то стоит рядом и разговаривает. Он хотел было резко повернуть голову влево, но это было нелепо. Как ни неприятно, а неприкрытая правда состояла в том, что голос исходил у него из головы, изнутри.
Когда он закончил, она некоторое время сидела совершенно тихо и неподвижно, сложив руки на коленях.