Роланд посмотрел на него и ничего не сказал.
– Стоять! – пронзительно выкрикнул он, выбрасывая вперед обе руки с зажатым в них пистолетом и резко приседая. Уивер рядом с ним сделал то же самое. – Полиция! Руки за го…
Секунду Роланд раздумывал. Может быть, стоило просто отпустить его?
Стоя на четвереньках, он поднял голову, как боксер в состоянии «грогги»… и впереди, может, в миле, а может, и в трех (трудно было оценить расстояние вдоль этой однообразной прибрежной полосы, когда внутри у него бушевал жар, так что его глаза словно пульсировали, то вылезая из глазниц, то уходя обратно), он увидел что-то новое. Что-то, вертикально стоявшее на берегу.
И в это мгновение в голове у него вдруг мелькнула жуткая и в то же время ироническая мысль: что, если телесная оболочка, в которую он вошел, по своей природе тело человека в черном? Что, если стремглав ринувшись спасать мальчика, стрелок увидит, как его, Роланда, руки протягиваются вперед и толкают? Если ощущение, что он владеет ситуацией, лишь иллюзия, и последняя веселая шутка Уолтера в том, что Роланд сам убьет мальчика?
– Ладно. Но вы знаете, где упустили последовательность событий, и было это не в Оксфорде.