Эдди смотрел на него широко раскрытыми, испуганными глазами. Щеки у него были мокры от слез.
Он вспомнил, как Корт накануне Церемонии Представления сказал: «Тринадцать. Это – нехорошее число». А на следующий день, впервые за тридцать лет, Корт не присутствовал на Церемонии. Ученики – последний их выпуск – пошли к нему, в его домик, чтобы сперва опуститься у его ног на колени, подставив беззащитные шеи, потом встать и принять его поздравительный поцелуй, а потом позволить ему в первый раз зарядить их револьверы. Через девять недель Корт умер. Некоторые утверждали, что его отравили. Через два года после его смерти началась последняя кровопролитная гражданская война. Кровавая бойня добралась до последнего оплота цивилизации, света и здравого рассудка с небрежностью волны, разрушающей крепость, построенную ребенком из песка, отняла все, что они считали таким прочным.
– Насчет того, кто попадет на чемпионат? – Джордж каблуком мокасина раздавил окурок. – «Уайт Сокс». Мы с ребятами поставили на них, я в доле.
– Знаю, – сказал Эдди и стал на колени на песок. Все это происходило не на самом деле. Вот в чем штука, вот чем все объясняется. Как сформулировал бы Генри Дийн, великий мудрец и выдающийся торчок, прыг да скок, туда-сюда, крыша едет – не беда; жизнь – лишь сон, а мир – фуфло. Это, братец, западло, только ты не унывай, а лучше вмажемся давай.
«Глядишь, и научишься быть ловким», – сказал себе Роланд и приготовился полоснуть еще раз, глубже.
– Или пока торчал. Это может быть след укола. – Эдди было ясно, что ни один из них так не думает. Если ширнуться так близко к солнечному сплетению (а оно для нервной системы – что панель управления), то больше тебе уже никогда не придется ширяться.