План действий Детты был жесток и прост: изо всех сил бить Эдди зазубренной стороной камня до тех пор, пока и он не станет таким же мертвым, бесчувственным и недвижным, как камень. Тогда она заберет револьвер и дождется возвращения Роланда.
Я имею в виду, что если ты покажешь им, что струсил, это будет очень способствовать тому, что твоего драгоценного брата убьют. Ты хочешь этого?
Стрелка удивляло, как тот человек, чье сознание стало для него временным пристанищем, может быть таким глупым. Конечно, отчасти это вызвано снадобьем, которое он вводит в свое тело… одним из здешних вариантов бес-травы. Отчасти, но не только. Он не такой мягкотелый и ненаблюдательный, как остальные, но со временем, возможно, станет таким.
– Хочешь убить меня? Если так, лучше сделай это сейчас и больше не ставь никого из нас… – Когда стрелок дышал, в груди у него негромко свистело. Эдди слышал эти хрипы, но они очень мало волновали его, – …в затруднительное положение.
Эдди, не в состоянии придумать подходящий ответ, лишь поглядел на нее, думая, что до этой минуты не понимал, каким беспредельным может быть простое отрицание.
Помахав в ответ, Эдди развернул кресло, наклонил его так, что передние, более хрупкие и маленькие колеса оторвались от земли, и побежал. Он бежал на юг той же дорогой, которой они пришли. Примерно первые полчаса рядом быстро скользила его тень – пригвожденная к подметкам кроссовок невероятная тень тощего великана, вытянувшаяся на ярды и ярды к востоку. Потом солнце село, тень исчезла, а в волнах закувыркались уродливые клешнястые твари.