– Вот и твои дружки тоже. Этот малый, про которого ты все говоришь во сне, этот фраер Катберт…
Они ушли. Жирный Джонни обрадовался их отбытию – не так сильно, как радовался уходу зомби в синем костюме, но почти. Почти так же.
– О! Понимаю, – сказал стрелок, и лицо Джека Морта изобразило виноватую улыбку. – Простите. Наверное, я не в курсе, насколько сильно мир сдвинулся… изменился с тех пор, как у меня в последний раз был револьвер.
– Я думаю, если ты уйдешь, а товар окажется говном, меня завтра здесь не будет. И тогда ты окажешься в глубокой жопе.
Все, как ему показалось, произошло в мгновение ока; в действительности прошло семь секунд. Морт не почувствовал ни быстрого продвижения стрелка вперед, ни его столь же быстрого отступления; никто из прохожих (люди с еще припухшими от сна лицами и обращенными внутрь полусонными глазами шли на работу; главным образом – с расположенной в соседнем квартале станции метро) не заметил, как за очками в строгой золотой оправе всегда темно-голубые глаза Джека посветлели. Никто не заметил и того, как они вновь потемнели до своей обычной синевы. Однако это произошло и, вновь сосредоточив свое внимание на мальчике, Морт с острой, словно колючка терна, яростью разочарования понял, что случай упущен. Свет сменился.
На пять секунд в аптеке воцарилась тишина, нарушаемая лишь истошным, хриплым ревом сигнализации – таким громким, что он заглушал даже уличный гам.