Раздался еще один пронзительный крик. За ним последовал грохот выстрела, напугавший Каца так сильно, что у него в голове промелькнула мысль: вот сейчас, в последний раз чудовищно трепыхнувшись в груди, сердце остановится навсегда.
– Отдайте ему его одежду, – очень недовольным тоном сказал старший. Он взглянул на Эдди. – Я не знаю, что у вас было и куда вы его дели, но я вас предупреждаю: мы это выясним.
«Эй, ты, брось, понял, – тревожно подумал он. – Тебя считают самым не-параноидным малым на свете. Потому тебя и послали. Потому…»
– Ты не знаешь, о чем говоришь, – сказал Роланд, – но скоро узнаешь. Когда будем проходить через дверь, ты иди справа. Я должен идти слева. Из-за руки.
«Я думал, что ты так сказал», – чуть не ляпнул Кац этому ненормальному мамзеру, однако решил, что тот может взбелениться. Он слыхал об аптеках, обчищенных из-за амфетамина, из-за бенечек, из-за полудюжины других препаратов (включая драгоценный валиум миссис Ратбан), но кефлекс? Кац подумал, что это будет первое пенициллиновое ограбление в истории.
Если они считают, что я везу марафет, они подумают, что я хочу его скинуть.