Жирный Джонни выставил коробки на прилавок. Роланд, которому все еще с трудом верилось, что это не розыгрыш и не обман, сдвинул крышку с одной из них. Но нет, там лежали самые настоящие патроны – чистенькие, сияющие, без отметин; ими никогда еще не стреляли, никогда не меняли в них порох. Он на секунду поднес одну из пуль к свету, потом вернул ее в коробку.
Взгляд Одетты на миг, не более, порхнул к револьверу стрелка, засунутому за пояс штанов Эдди, потом так же быстро вернулся к лицу молодого человека. Эдди почувствовал, что у него горят щеки.
– Корт, – сказал он голосом, который сам не мог узнать, и сухо засмеялся.
Но Эдди понимал, что это-то как раз не имеет значения. Они не станут прямо так ломать дверь, потому что это может напугать пассажиров. И они понимают, что невозможно спустить два фунта кокаина в самолетный унитаз и не оставить какого-то следа. Если, конечно, голос говорит правду… что есть какое-то безопасное место. Но как же это может быть?
Всю ту долгую ночь Роланд пролежал без сна, размышляя, и, хотя чувствовал, как усиливается жар, сжигающий его изнутри, ответа на свой вопрос так и не нашел.
– Вот так-то, – сказал Эдди, когда Джек Андолини пинком захлопнул за собой дверь. – Мужик ты или м…