Фиона едва заметно дернула плечом, и они перестали шептаться. Как привязанные, они почему-то шли за Фионой и Белоключевским по теплому залу. За окнами мела метель.
Металлический лязг, чуть-чуть смягченный обшивкой, поворот ключа. Он еще постоял, прислушиваясь.
Нужно звонить Громову, просить, чтобы приехал или хотя бы узнал что-нибудь, ну, хоть кто такой этот Светлов, который усиленно давал ей понять, что она идиотка!
– « Шантиль », – решил он, – в девять. И не опаздывай, дорогая!
Очень хотелось спать, но она подозревала, что ни за что не заснет, даже если немедленно кинется в постель. Ну и ладно. Если заснуть не удастся, она вернется к Белоключевскому.
– Бабушка. Та самая, что всю жизнь в Рощине жила. Мне было лет девять, наверное. Ноги до педалей не доставали, потому что машина была здоровая – «двадцать первая» «Волга». И она мне давала свои туфли на платформе. Что ты смотришь?