– Фиона Ксаверьевна, вы не знаете, зачем ваш сложный сын собирался в Рощино к моей сестре?
На улице начались сумерки – ранние декабрьские сумерки, не сулившие ему ничего хорошего. Время у него было ограничено, а он до сих пор все в том же положении, что и был утром.
Ей нужен партнер, который ничего не заподозрил бы и ни о чем не догадался!
– Теперь он правая рука твоей жены, – поведал Федор Петрович. – Был твоей рукой, стал ее. Преемственность, так сказать.
И вчера он не смог решиться, он же робкий.
– Как я неловок, – пробормотал новый сотрудник Федор Петрович, ринулся поднимать бумаги и зацепился брючиной за какой-то штырь, торчавший из лестницы. Брючина подозрительно затрещала.