– Вижу, – пробормотал Белоключевский себе под нос. И, кажется, добавил еще что-то дополнительное про феминисток.
Бок саднило, в глазах плыло, и ему было очень жалко себя, так жалко, что время от времени он поскуливал, как побитый пес, которому некуда приткнуться со своей болью и унижением.
Лиза не успела ничего предпринять. Пальцы, скрюченные, как у старого ворона, напряглись, судорожно сжались по краям белой ванны, и голова поднялась, медленно, как в фильме ужасов. Он вытащил себя сам.
Он посмотрел на нее. Она все прижимала пальцы к щекам.
Дворник никак не входил в его планы, и он сильно струсил и предпочел убраться восвояси.
– Ужас, какие крепкие! Как вы такие курите?! Белоключевский посмотрел.