Лизе было очень неудобно, и ногу ей он придавил, но она знала, что, как только скажет ему про ногу, все сразу же и закончится.
– Скажи ей, что мы приедем часам к двенадцати, – распорядился Белоключевский, подошел и обнял ее сзади холодными здоровыми ручищами. Лиза прислонилась к нему спиной. Он сунул ухо к трубке, чтобы тоже послушать Дунькины причитания, и некоторое время терпеливо внимал им.
– Говорил, что в нас стрелял профессионал, а профессионалы очень дороги и вообще на дороге не валяются, и я того не стою, чтобы из-за меня пускаться в такие сложности.
Что он там утром поел? Лизину яичницу? Впрочем, от яичницы он бы сейчас тоже не отказался. Примерно из пяти яиц.
Дунька очень гордилась своей оборотистостью и умением вести семейные дела.
Но, видимо, это была не просто машина, потому что вдруг синий мигающий свет прошел по окнам, появляясь и пропадая, и луна затихла, перестала ломиться в пыльные стекла, и Большая Медведица как будто насторожилась, подняла тяжелую голову.