– Дома у меня шестьсот долларов, – мрачно сказала Дунька. – На книжной полке. В конверте. Мне гонорар дали.
Она мечтала о нем, собиралась позвонить Дуньке и поплакаться ей и еще собиралась обзавестись банкиром, который повез бы ее на Мальдивы и назвал «девочка моя».
Он поднялся на освещенное крыльцо и вошел в чужой дом – в чужое тепло, чужие запахи, внутрь чужой жизни, которая его не интересовала.
Лиза посмотрела на свои ноги в беленьких шерстяных носочках.
Почему-то датских людей не портили никакие датские коммунальные вопросы. Вот отчего так?
Он не мог этого видеть, он в кухне сидел, но она же на самом деле стукнулась!