– Дим, ты так и не сказал мне, зачем нам машина Вадика.
– Смотри, смотри, – зашептала бабушка задыхающимся от восторга и умиления шепотом. – Смотри на них, мальчик!
Мужа кривило на один бок, в лице его была бледность, которая в романах именуется «мертвенной», и светлый свитер с той стороны, на которую его кривило, оказался странного, бурого цвета.
– Сегодня, – поправил Белоключевский. – Сегодня очень трудный день.
– Дальше не надо, – перебил Белоключевский. – Я не знал, что ты умеешь стрелять.
Дело пахнет снегом, бензином, морозом и порохом. Дмитрий Белоключевский внезапно подумал, что именно так, должно быть, пахнет смерть. Даже в тюрьме смертью не пахло. И после тюрьмы тоже, и запахло только сейчас.