– Я слушаю, что мне расскажет твоя сестра.
Похорошевшая Наташка не сознавала своего изменившегося статуса до той минуты, пока Нина не пригласила ее в гости. Это приглашение было сродни признанию, вовлечению в круг «посвященных». Наташка «вовлеклась» с осторожным и независимым видом – подумаешь, мол, не видали мы ваших приглашений! Однако, несмотря на всю независимость, в первый раз в жизни она вдруг заплакала от того, что ей нечего надеть. Выходное клетчатое платьице, единственное на все случаи жизни, в расчет не бралось. Лиза тогда заподозрила неладное, но так, слегка. Наташка была постоянной величиной в ее жизни, и ничто не могло эту величину сделать переменной, ей по крайней мере так казалось.
– Ну, пойдемте позвоним, – решил охранник, напирая на слог «во». – Уточним.
У него все отберут, не оставят ничего, заставят унижаться, скрипеть зубами и биться головой о стену – что он и проделал с большим успехом. Он ничего не может изменить.
– Печкой. У меня есть печка, а камина нет.
– Ты знаешь, кому ты можешь так сильно мешать, что тебя хотят убить?!