– Пойдемте! – позвала она Игоря. – Гольдин этажом ниже. У нас вся иерархия выстроена по этажам.
Суетливо и бестолково порывшись в столе, он нашел какой-то засаленный справочник, отпечатанный, как показалось Игорю, на машинке и скрепленный степлером, долго ковырялся, перелистывая ветхие страницы, и, найдя наконец нужный телефон, позвонил в гараж.
– Ни при чем! – почти выкрикнул Мерцалов-младший. Он запустил руку в карман, долго там шарил, ничего не нашел и буркнул: – Дайте сигарету, не жадничайте…
Клавдия чувствовала, что разочарование, острое и почти физически осязаемое, затопляет ее, как паводок, и поглощает все остальные мысли и чувства.
– По работе – сплошные враги, – сказал Мерцалов радостно. – Он злил и раздражал, наверное, процентов девяносто тех, с кем общался. Кроме того, конечно, многим очень хотелось его съесть. Креслице-то не низкое. Прооперировал бы через годок-другой очередного болезного президента, и привет. Тогда точно никто бы не достал. А это никому не нравилось, всех раздражало. А как же?
Пора, пора на склад переводиться; майор. Или это все оттого, что в тот трижды проклятый миг это перестало быть работой?