Почему-то после разговора с ней ему стало еще противней, чем было.
– Поэтому в загробную жизнь я верю, Ирина Николаевна, – продолжал он, понимая, что ему повезло и он знает теперь, как можно ненадолго сдвинуть эту женщину с ее чудовищных мыслей. – Я верю в нее так же твердо, как в то, что завтра снова будет восход, а сегодня вечером – закат. Иначе все это и вовсе бессмысленно…
– Я пробуду здесь до пятницы, – ответила она твердо и взглянула Андрею в глаза. – В пятницу Сережины похороны. Вы придете?
Я тогда просто не смогу жить, понял он со спокойной бетонной отчетливостью.
– Видите ли, – начал Леонид Андреевич и наконец догадался поставить чашку на стол, – я ведь тоже врач. Это у нас, как бы это сказать, потомственное, семейное. И Лида врач, терапевт. И Петя…
Андрей вошел в свой кабинет и, еще до конца не стряхнув с плеч мокрую куртку, набрал номер.