– Да-да! – сказала она почти человеческим голосом. – Вот именно! Если нет, так это действительно совершенно бессмысленно…
– В Калининград, а потом еще в Литву, – сообщила секретарша. – Он обещал звонить, и, когда он позвонит, я обязательно передам, что вы его искали. Он сразу же с вами свяжется.
Сегодня Клавдия чувствовала себя очень хорошо, просто замечательно. Одно немного омрачало ее радость – соглядатая не было.
– Усвоил, – сказал Ларионов, и голос у него стал менее задумчивый. – Спасибо.
– Плохо, конечно, – Эля усмехнулась горькой взрослой улыбкой. – Особенно папа. Он Сережу терпеть не мог и называл развратником. Я ему говорила, правда, что нынче все так живут, не мы первые, не мы последние…
Диме тоже захотелось выйти из машины. Хоть подышать, что ли. Того и гляди снова дождь пойдет. Вздыхая, Дима выбрался из кресла, захлопнул дверь и подождал, когда свистнет сигнализация, запирающая все двери. Не выпуская из виду соглядатая и аптечную дверь – вдруг рыженькой придет в голову уйти пораньше, – он втиснулся в стеклянную коробку, где висел телефон. Приседая, потому что телефон был приделан слишком низко, он набрал номер. Никто не отвечал, и он понял, что оправдались все его худшие подозрения. Сослуживцы еще не возвращались, следовательно, работа шла полным ходом. У Димы было своеобразное представление о работе. Он был твердо уверен, что работать в кабинете так же глупо, как, например, писать романы. Настоящая работа – это поиск, охотничий азарт, быстрота перемещения и добыча фактов, которые в кабинете никак не добудешь.