— Когда зашили. И я ничего не осматривал. Пришла уборщица, принесла капельницу и стала спрашивать, что это за безобразие такое, кто это инструментарий портит и почему весь пол кровью заляпан. Я посмотрел, увидел пуговицу и вспомнил, что больная все бормотала, будто на нее кто-то напал. Мы с главным пошли в палату, там, ясное дело, никого уже не было, уборщица полы давно протерла. Главный тоже на пуговицу посмотрел и велел вам звонить, а сам на конференцию ушел. — И такая тоска была в его голосе, такая печаль, оттого что главный подло бросил его разбираться с ментами, а сам ушел делать привычное, нормальное дело вроде врачебной конференции, что Никоненко стало смешно.