Алина выдернула ручку из шикарного настольного прибора и записала адрес на тонком листе хрусткой белой бумаги. Ему показалось, что она сейчас швырнет ручку в него.
Вот окно, в окне уличный свет. Будь проклят этот свет, он выдаст ее, даже если она умудрится куда-нибудь спрятаться. Куда? Под кровать? Она высокая и узкая, под ней все видно, под ней тоже лежит кусок этого проклятого света. Больше прятаться было негде, разве что в розетке.
— Видел, — в присутствии очковой змеи капитан не мог оставаться в кургузом халатике и поэтому поспешно выбрался из него, — я даже с ней разговаривал. Она про тебя спрашивала. Халат куда деть?
Он отлично говорил по-английски, умело завязывал галстуки, с вышестоящими был корректен, с нижестоящими — демократичен. “Сильные” опекали и продвигали его — кого же продвигать, если не его! — пока он сам не стал сильным.
— А он мог выстрелить? — поинтересовался Никоненко.
Безупречная Дина почувствовала почву под ногами, потушила сигарету и села прямее.