— Воинский устав тут ни при чем, — пробормотал он, не оглядываясь.
Ему было сорок два года, он проработал в “органах” всю свою жизнь, и ему казалось, что он старше своих подчиненных лет на триста. Он все понимал, видел их насквозь и, как мог, сочувствовал им.
— Мне до дома как раз час ехать, — пояснил Никоненко.
— Он открыт, — сказал Никоненко спокойно. — Там пусто. Что в нем было?
— Вовка? — переспросил Потапов удивленно. — Черт его знает. В куртку какую-то. Под курткой свитер. Я не помню. Можно Мане позвонить и спросить. Женщины как-то лучше это запоминают. А что?
Самое главное было произнесено, выбор сделан, и оба они отлично понимали, что это за выбор.