Почему? Боится за мальчишку? Бережет его нервы? Не хочет вспоминать? Или еще что-то?
— Просто он никогда не подвергался таким испытаниям, — объявил Сидорин и застеснялся, услышав самодовольство в собственном голосе. — Ничего. Привыкнет.
Он не знал, что день уже назначен. Послезавтра работа будет выполнена. На этот раз — до конца.
— У вас еще будет такая возможность, — уверил ее Никоненко. — Лазаренко никогда не знакомил с Шеффером Марию Суркову?
— Митя, — вдруг сказал больная Суркова, — ты что, вправду отвезешь меня домой?
— Скажите, пожалуйста, в школе есть топор?