— Нет, — ответила она с вызовом, — но вы меня интересуете.
— Мне нельзя, — сказала она серьезно, — у меня Федор.
Звонок в дверь прервал трогательный вечер воспоминаний.
— Не страдал, — сказал Потапов и выложил свой антрекот на тарелку. — Мне было все равно. У меня были родители, которых я очень любил, и брат с сестрой. Они меня баловали, как могли, я же последний ребенок как-никак. Знаешь, я карьерой стал заниматься, чтобы родителей повезти отдыхать. Они никогда в жизни никуда в отпуск не ездили. Зато теперь каждый год.
— Подождите, я не понял ничего. Почему надо было стрелять на глазах у всех, когда можно спокойно стрелять в какой-нибудь подворотне?
— Я лучше по порядку, — скромно сказал Никоненко, — можно?